Поморы, идучи на
дальний промысел, брали с собой на
корабль песню и сказку, то есть
сказителя, поэта, песенника –
хранителя поэтических богатств –
сказок, нравоучительных новелл,
анекдотов, героических былин. Зачем?
Да чтобы, когда наступят "мрачные
дни", люди не упали духом, не
поддались тоске, не одичали, чтобы не
затмился разум, не сломалась в душе
воля. Вот если уж кого и брать с собой
на случай долгой вынужденной зимовки
среди полярной ночи, так это Анатолия
Бузинского.
…
Один из наших северных городов. Спешим
гурьбой в столовую, чтобы до закрытия
успеть плотненько отобедать. У всех
озабоченные лица, деловой шаг…
Бузинский вдруг пристраивается в
хвост длиннющей угрюмой очереди к
газетному киоску. Мы все: "Толя,
опоздаешь. Ждать не будут. Ты идешь с
нами или нет? Может, тебе взять что-нибудь?"
Народ видит такой серьезный разговор
вроде приличных людей, начинает уже и
без очереди пропускать. Анатолий
Сергеевич, естественно, отказывается,
но потом, рассыпаясь в благодарности,
все же подходит к окошечку и
спрашивает: "Есть ли в продаже книга
Аркадия Гайдара "Чук и Гек"?
Очередь, конечно, наблюдает за чудаком,
а он с дрожью в голосе и чуть ли не со
слезами на глазах объясняет: "Уж
очень хочется моим ребятишкам книжку
ту почитать". Да, с ним не
соскучишься!
…
Ташкент. Гостиница "Россия". Июль.
Полным ходом идут строительные работы,
в том числе проводится отопление.
Рабочие ходят по номерам и, не обращая
внимание на постояльцев, долбят стены
и перекрытия, громогласно
переговариваясь между собой, вбивают
из строительных пистолетов мощные
гвозди – дюпеля, разносят радиаторы.
Когда двое ребят затаскивали батарею
в номер Бузинского,
хозяин обратился к ним с разъяснением-советом:
"Ребята, эта штуковина ведь для
тепла, так? Чтоб зимой греться можно
было?" Ребята утвердительно кивают.
"Так что же вы ее в комнате оставили?!
На балкон ее вынесите да на солнышко-то,
на самый солнцепек уложите. Она,
штуковина эта, за лето нагреется, а
зимой и начнет тепло обратно отдавать.
Железная ведь". Мужички пораскинули
мозгами… да так и сделали!
Играли
мы с Анатолием Бузинским главные роли
в спектакле "Самозванец" по пьесе
Льва Корсунского. Я – девятиклассника
Димку Корешкова, он Гришу Гусева.
Махнул уже на себя рукой, этот дядя
Гриша, пьяница, потерявший семью,
изредка с тоской вспоминающий службу
на границе. Все – в прошлом, а впереди
лишь бутылка, если "поднесут"… И
вдруг он – отец! Положение возвращает
Гусеву смысл существования,
выпрямляет его. Спектакль имел успех.
С марта 1984 по апрель 1985-го сыграли "Самозванца"
100 раз! Практически каждый третий день!
Была
там такая сцена. Врывается в
собственную квартиру мнимый сын Дима,
где его с энциклопедическим словарем
в руках встречает подставной отец
Гусев, и
твердо спрашивает: "Итак, чем ты
интересуешься?" Эпизод доведен до
автоматизма. "Чем ты интересуешься?
Чем ты интересуешься?" 25, 50, 99 раз.
"Чем ты интересуешься? Чем ты
интересуешься?" На сотом спектакле
вбегаю в квартиру и слышу
рассудительное: "Итак. Круг… твоих…
интересов?" Ну что тут дальше
рассказывать? Тончайший расчет был
точен. На глазах у публики Дима
Корешков зашелся в хохоте и уполз за
кулисы.
...
Поведаю вам для пущей солидности о
своем разговоре с министром.
Согласитесь, далеко не каждого судьба
удостаивает такой великой чести. В 1985
году заехал в Тюменскую драму
тогдашний министр культуры РСФСР Юрий
Серафимович Мелентьев. Посмотрел
спектакль "Соловьиная ночь",
поставленный к сорокалетию Победы, –
эдакое масштабное полотно, в котором
была занята почти почти вся труппа. Ну,
смотрел он или смотрел, точно сказать
никто не может, но когда после поклона
актеры разошлись по гримуборным, то
услышали по внутренней трансляции
объявление: министр желает
сфотографироваться на память с
участниками спектакля. Желает так
желает, неужто мы министру пяти минут
не уделим! Я как был в гимнастерке, с
медалями на груди, отправился на сцену.
Не поленился зайти в реквизиторский
цех, взял гармонь, заиграл – это чтоб
ощущение праздника было, чтоб
возникло понимание незаурядности
момента. Заиграл, вышел из-за кулис на
сцену и нос к носу столкнулся с самим
министром. "О! – говорит мне министр, –
мы сейчас и потанцуем!" Другой бы на
моем месте растерялся, как-то
стушевался – министр как-никак, все
равно что инопланетянин, а у меня даже
признаков оторопи нет, и я
спокойненько, без тени смущения, с
достоинством ему отвечаю: "Ага!!!"
На том и разошлись.
Полностью
роман Сергея Белозерских
"Люди, близкие к населению"
можно прочитать в газете "Тюменские
известия" за 2000 год.
