Чемодан не
закрывается. Угрожающе трещит по швам и
бунтует от избытка чувств и эмоций,
тревог и надежд, что решил захватить с
собой в дальний путь наш тюменский
артист. Для столицы – «нахлебник». По
формулировке Юлия Кима – «железный
солдат славной армии искусства».
Перед нами – все равно –
Что столица, что село.
Мы уверены в успехе
И, надев свои доспехи
Попадаем прямо в сердце,
Если есть у вас оно!
Так звучит дерзкий
гимн кочующего актера. Так
напутствуют – романтично и по
донкихотски отважно – гастролеры
Тюменского драматического театра.
Дело нешуточное: спустя четверть века
им выпало счастье вновь показаться в
столице, да не где-нибудь на отшибе, а в
самом центре Арбата, в
Государственном академическом театре
имени Евгения Вахтангова. В унисон
московскому тополиному пуху, с легким
сердцем, со 2-го по 15-е июня они выдают
на гора семь спектаклей – золотой
фонд театра: от драматургии Тургенева
до итальянской комедии масок Гольдони…
Михаил Ульянов с
группой тюменских актеров
Москва
– современная, суматошная, нервная и
припудренная, озабоченная только
собственным лоском и собственной
ролью – встречает гостей из глубинки
с выразительным скепсисом. Чужие
слезы ее не шокируют, улыбки – не
конвертируются, искренность – не
востребована, и есть опасения, что
признания малоизвестного «уездного»
городка из Сибири кому-то покажутся
чересчур старомодными. Влюбить в себя
москвичей очень сложно, почти
невозможно…
Афишу тюменского
театра рассматривают как музейную
редкость: «Молодцы, что привезли к нам
непростые спектакли: о жизни
человеческого духа. Потому что
московский зритель истосковался по
подлинности. За таких авторов не
стыдно было бы и столичному театру!» «Нахлебник»
Тургенева, «Эквус» Питера Шеффера, «Одержимая
любовью» Кроммелинка, «Продавец дождя»
Ричарда Неша – большая палитра
человеческих отношений,
психологический, утонченный театр.
Тем, стало быть, и интереснее… Лед
московского скепсиса тронулся в
первом же действии тургеневского «Нахлебника».
Публика ахнула и ослепла от декораций
усадьбы, роскоши умытого дождем сада
– фантазий сценографа Алексея
Паненкова. Осень в саду – гербарий
воспоминаний, ностальгия по
человеческому теплу и участию. В
геометрии декораций – «отметки»
роста…
Под
своды амфитеатра уносятся хлесткие «Браво!».
Не один отчаянный выкрик
полупроснувшегося студента. А щедрая
россыпь. Примета: раз кричат «Браво!» -
значит понравилось. Нам кричали…
Впервые
за последние шесть-семь лет Москва
удостоилась полноценных гастролей
провинциального театра… На пресс-конференции
из уст москвичей так и прозвучало: «Надеемся,
что тюменцы откроют новую страницу в
истории и новые возможности для нашей
театральной жизни». Ого! Авансы, как
известно, отрабатывать труднее.
Михаил
Ульянов, Вениамин Панов
За сутки до исторического
начала в «голубом» зале, под неусыпным
оком отцов-основателей – Вахтангова,
Симонова и Щукина – состоялась пресс-конференция
для перьев столицы. Откликнулись, как
это ни удивительно, «киты», а не «акулы»:
столичные газеты… журналы…
центральные издания… а так же
радиостанции «Европа-плюс», «Эхо
Москвы» и «Свобода». Факт для нас
особенно лестный: впервые тюменцы
получили возможность именовать в
числе генеральных информационных
спонсоров российскую телекомпанию «Культура»…
С
ролью «приводного ремня» блестяще
справлялась в течение двух с лишним
месяцев заместитель директора Лариса
Гордиенко. И это при наличии явных дыр
в кошельке, при отсутствии расходной
статьи «На рекламу». Как ей это
удавалось – одному Богу известно, и
все же факт налицо: в сезон отпусков, в
мертвый июнь, партер и ярусы
амфитеатра были заполнены. Гастроли
почтили своим вниманием лучшие
критики: Валерий Городинский, Евгения
Розанова и Ирина Мягкова… Поздравить
артистов и публику пожелали чины
высокого ранга… Вахтанговцы
потеснились ради старейшего театра
Сибири на целых полмесяца…
Штаны
от Евгения Матвеева
Жизнь в театре – картонная.
Деревья – искусственные, вино в
бокалах – поддельное, слова любви
срежессированные… Но слезы в театре…
по-настоящему подлинные, поскольку
пропущены они через сердце, оправданы
повседневным служением Сцене. Цена
актерской «бутафорской» слезинки
непомерна.
Так, на едином дыхании, очень
искренне, играет в «Нахлебнике»
Вениамин Панов, заслуженный артист
России, – за счет чего буквально
вытягивает спектакль из плена
традиционного московского скепсиса.
Это ему рукоплещут и кричат
драгоценные «Браво». Это ему несут
хризантемы. А я, грешным делом,
подумываю: играй он в столичном театре,
на лучшей площадке, знала бы его вся
страна.
Забавно смотреть, как по окончании
действия, с умытыми лицами, хранящими
следы недавнего грима, чуточку
ошарашенные и бесконечно усталые,
актеры выходят к своему зрителю –
Панов и Марина Слепнева, Владимир Орел
и Геннадий Баширов… Фуршет! Праздник
по случаю объявления гастролей и
встречи. Всеобщее ликование…
Неожиданно слово просит Евгений
Матвеев, народный артист СССР:
– Родные мои… я восторгаюсь вами!
Москва – очень жестокий город, и вы
могли бы попасть в эти жернова. Но вы
не побоялись приехать к нам со своим
сердцем, с правдою чувств, за что вам
от нас огромное спасибо. Я слежу за
тюменским театром беспрестанно,
поскольку это мое гнездо, из которого
я вылетел. Это было в 46-м году, сразу
после войны…
Евгений
Матвеев, Вениамин Панов
С
особой, братской, любовью Евгений
Матвеев обнимает нашего Вениамина
Панова. И слышит в ответ: «Я ваши штаны
донашивал в театре».
Елизавета
Ганопольская
«Московский комсомолец в Тюмени»
22-29 июня 2000 года.
ЕХАЛ-ЕХАЛ И ПРИЕХАЛ
Завершились московские гастроли
Тюменского театра драмы и комедии. По
отзывам, они прошли успешно. Публика
аплодировала, критики
доброжелательно кивали... По
возвращении труппы на родину я
встретилась с двумя актерами ТГТДиК,
заслуженными артистами России
Вениамином Пановым и Владимиром Орлом.
Они были в столице от и до, играли в
пяти спектаклях из семи, открывали
гастроли «Нахлебником» и закрывали «Мирандолиной».
Если сложить впечатления оптимиста
Панова и пессимиста Орла, а затем
разделить пополам, получится близкая
к реальности картина… В оценке
зрительского приема они сошлись.
Приятно удивлены тем, что зал театра
им. Вахтангова не пустовал: партер
полон каждый вечер, а под конец
гастролей и верхние ярусы заполнились.
Между прочим, мест там в полтора раза
больше, чем в нашем театре…
И Панов, и Орел сказали, что на всех
спектаклях чувствовали реакцию зала,
более яркую и радостную, нежели в
Тюмени. Сцену они покидали под гром
аплодисментов. В последний день
гастролей выходили на поклон раз
двенадцать, и после спектакля едва
вырвались из толпы новых поклонников…
Но выше всех комплиментов, полученных
от заядлых театралов и случайных
зрителей, от критиков и столичных
коллег, они поставили добрые слова
гардеробщиц, вахтеров и контролеров
театра им. Вахтангова: «Какой хороший
у вас театр, какой замечательный
репертуар! Приезжайте ещё».
Е.Матвеев,
А.Ларичев, М.Ульянов, В.Панов
После
«Нахлебника» к Вениамину Даниловичу,
исполнителю заглавной роли, подошел
Евгений Матвеев, работавший когда-то
давно в нашем драмтеатре, похвалил и
сказал, что спектакль натолкнул его на
мысль снять фильм по этой
тургеневской пьесе. Однако сердце
подсказывает, что вряд ли он пригласит
в этот фильм Вениамина Даниловича –
опять сам сыграет. Панов с
удовольствием повторил слова
критиков о том, что наш ТГТДиК –
первая ласточка: впервые за много лет
столица увидела полноценные гастроли
провинциального театра.
Кира Калинина
«Сибирский посад»
27 июня – 4 июля 2000 года.
МОСКВА
СЛЕЗАМ ВЕРИТ… ЕСЛИ СЛЕЗЫ НАСТОЯЩИЕ
…А довольна ли осталась Москва?
Представьте себе. Или лучше вспомните
телеканал «Культура» – со сценами из
спектаклей, интервью в гримерках и
похвальным комментарием столичного
корреспондента…
Прошли
гастроли под патронажем губернатора,
а значит при активном, в том числе и
денежном содействии областной
администрации, которая «просто
поверила в нас», как сказал директор
театра Владимир Коревицкий.
Генеральным же спонсором выступила
Тюменская нефтяная копания…
ВЛАДИМИР
КОРЕВИЦКИЙ: – «Главное – гастроли
прошли достойно. Наш Тюменский театр
показал хороший уровень, его высоко
оценили зрители… На закрытии
гастролей прозвучала такая фраза: «Хорошо
в этот мертвый сезон видеть полный зал
живых зрителей».
СЕРГЕЙ САРЫЧЕВ, заместитель
губернатора: – «Владимир
Здзиславович сказал, что мы поверили…
Это неправильно – мы всегда верили в
наш театр, потому и послали его в
Москву… Гастроли необходимы театру,
его труппе – для дальнейшего
творческого поиска, чтобы появились
новые идеи, новые мысли. Для нас важна
оценка со стороны.
Помните, во время проведения фестиваля
«Золотой конек» в адрес театра были
высказаны замечания: он-де стоит на
месте, его спектакли не интересны… Но
я читал некоторые отклики московской
прессы, и там говорилось обратное –
что этот театр не идет за конъюнктурой,
а следует доброй классической
традиции…
Нет, мы не
думали, что затраты окажутся
напрасными. Мы и впредь будем
поддерживать гастрольные поездки,
будем продолжать проведение
театрального фестиваля. И главное, мы
должны здесь, на месте, создавать для
театра, для актеров достойные условия
– тут предстоит сделать еще многое,
будем стараться…»
АЛЕКСАНДР
ШИШКИН, председатель областного
комитета по культуре, от которого в
принципе зависела вся судьба этого
проекта: – «Нам порой бывает обидно
слышать, что говоря о сибирских
театральных городах, упоминают в
основном Новосибирск и Омск. А Тюмени
в этом пространстве как будто не
существует. И мы были рады узнать, что,
по оценкам серьезнейших
искусствоведов Москвы, тюменский
театр как раз занимает хорошую нишу
современного классического театра.
Это и обусловило удачу нашего театра в
Москве».
В.К.:
«Остропольская, завлит
Вахтанговского театра, критик и
человек очень известный в театральном
мире, сказала о нас: «Из провинции
приехал не провинциальный театр».
Получается, что все было здорово,
просто распрекрасно. Но
прессконференция – это тоже своего
рода представление, когда хочется
построже, поофициальнее и о хорошем…
«За кулисами», в затемненном
вестибюле, который был вместо курилки,
оценки становятся резче, вспоминается
разное. На вопрос, как принимали
хозяева, вахтанговцы, Лариса
Гордиенко ответила неожиданно: «Зло».
Театр должен был отправиться на
гастроли в Екатеринбург, но гастроли
сорвались, коллектив остался в Москве,
в отпуск еще не ушел, был тут же и
смотрел, как заезжие провинциалы в
мертвом июне, самом-самом плохом
месяце, собирали зрителей больше, чем
сами они в мае…
Спасало то, что тюменцы своих успехов
дипломатично стеснялись, конфликтов
избегали, держались скромно и
доброжелательно, за что, собственно, и
заработали комплимент «воспитанный
театр». Это уже дома можно сказать: «Мы
шли на подвиг… Это был
запрограммированный подвиг, и он
состоялся».
И московский снобизм никуда не делся –
из Тюмени ждали «шимпанзе», а приехал…
«настоящий русский театр», в котором
все путем, по Станиславскому… И
искусство, оказывается, все еще
существует… И полноценные декорации.
«Они привыкли, что на сцене два стула и
веревка. И шли на два стула и веревку, а
когда на «Нахлебнике» раздвинулся
занавес и на сцене распустилась
листва…» Вот тогда-то зал и захлопал,
не успев еще услышать ни единой
реплики.
А еще были полноценные костюмы, а не «халатики»,
и полноценные, поставленные голоса… «Они
на сцене шепчут – перед ними по три
микрофона стоит, а тут актриса говорит
голосом, который слышно на последнем
ряду». Критика же была «беспощадной» и,
что хуже, не всегда аргументированной…
Может, гастроли и вдохновляющее дело,
но очень тяжелое и нервное.
