|
вход на сайт
немного истории
гастроли
премьеры
актеры
репертуар месяца
фестиваль
"Золотой конек"
наши спонсоры
тюменское отделение
СТД
литературная страничка
главная страничка
|
Большой глаз смотрит на тебя…
автор: Наталья Жаркевич
И снова – комедия! С 12 июня Тюменский
театр драмы приглашает на спектакль «В зрачке», поставленный для малого
зала студентом ГИТИСа (РАТИ) Юрием Алесиным. Последняя премьера в 149м
сезоне стала одновременно первой – дипломной – работой молодого
режиссера из Москвы. Спрашивается, что делает выпускник театрального
вуза в далекой от столицы Тюмени? – роль судьбы взяло на себя
Министерство культуры, возродившее систему распределения студентов по
стране.
Для дебютанта Юрий Алесин держался очень
спокойно, а еще весело (все-таки, за спиной – пять лет работы с «Театром
юных москвичей»). «Не удивляйтесь, если на вас упадет часть декорации
или, к примеру, монтер. Спектакль еще сырой», - обратился он к наиболее
дотошным зрителям, которые еще 10-го числа пробрались на сдачу
спектакля, и первыми испытали на себе, каково это заглянуть в «глазное
дно» театрального пространства. Весело и страшновато, так как на сцене
выстраивается мир человеческого глаза с узнаваемыми анатомическими
подробностями. Вспоминайте курс биологии: глазное яблоко образуют
прихотливо натянутые белые с красным полотна, роль колбочек и палочек (а
может, и нервов и сухожилий) исполняют красные каплевидные мешочки,
свешивающиеся с потолка, и все это слегка колышется. Брр! Заметьте,
всяких там банальных отражающих зеркал-хрусталиков столичный художник
Владимир Мартиросов (и главный художник театра Алексей Паненков,
довершивший половину работы) делать не стал, спектакль немного не об
этом.
«Химия – весна человечества!» - со светлой
убежденностью провозглашает героиня Ольги Игониной Нюра, обладательница
тех самых карих глаз, внутрь которых мы затем совершаем метафорическое
путешествие. В этом лозунге – эхо революционно настроенных художников
20-30х годов XX века, склонных искать поэзию в
заведомо нелиричных вещах. «Глаза – это мозг», шепчет в прелюдии к
спектаклю одна из теней-персонажей, «вырезанная» светом прожектора на
полотне. Известный драматург Максим Курочкин, создавая эту пьесу по
мотивам одноименного рассказа Сигизмунда Кржижановского, воссоздает его
забавные эстетические выверты и само состояние тогдашнего языка,
например, увлечение «-истами» (в глазах Нюры живет Боксист – то есть
боксер; Кормист – то есть официант; Философ-морфинист). Воскрешенный из
небытия советской цензуры писатель с восторгом юного натуралиста
копается «в лицевых отделах мозга» (читай: глазах) и находит там целую
концепцию бытия: я смотрю на тебя, следовательно, ты существуешь.
Не пугайтесь, все до смешного понятно: нам
рассказывают историю о том, любовник Нюры по имени Николай буквально
побывал «в плену женских глаз», пардон, «глАза». И обнаружил там
немыслимое количество полузабытых мужчин, и даже даму и ребенка. Ну и
ну! В кошмар иной реальности он проваливается под звуковые эффекты,
созданные Тарасом Михалевским (вновь москвичом): булькает и переливается
жидкость, сталкиваются и звенят стекла…
Алесин бережно обошелся с текстом пьесы и
в команде с Анастасией Глебовой (московской художницей) доходчиво
овеществил ключевые метафоры. Обитатели зрачка маркируются
мучнисто-белым цветом: забвения и смерти. Согласно новым физическим
законам этого мирка, чем прочнее ты забыт, тем менее телесен. У
Допросника спина белая и шаровары; Боксист, Дама Кормист и Философ
щеголяют подобно пациентам травматологии в ассиметричных белоснежных
нарядах и повязках, из которых выглядывают руки, кусочки спин, соски.
Местный «чертик из табакерки» – «Сережа из детского садика», которого
играет маленький сын осветителя Саша Бершауэр, прыгает с забинтованной
головой и носом. Кроваво-красные акценты: кроссовки боксиста, …,
венозный рисунок на дракуловской накидке Первого (это герой такой -
Первый) усиливают больничные ассоциации.
У спектакля перспективный актерский
состав, им удается быть забавными – комедийное умение, присущее далеко
не всей тюменской труппе. Роль Николая, карикатурного Одиссея,
исследующего невиданные земли, закреплена за Алексеем Иноземцевым. Ему
досталось самое сложное – оттенять «кунсткамеру» причудливо разодетых
обитателей зрачка, внешне оставаясь самым обычным парнем в мятом
пиджачке. Всему удивляться, всех выслушивать и оставаться при этом самим
собой. Этот характер актеру эмоционально нащупать тяжелее всего, задача
Алексея на перспективу – сделать рисунок роли более выпуклым и
психологичным.
У персонажа Ольги Игониной – возлюбленной
Николая Нюры функция в спектакле декоративно-прикладная: закольцевать
сюжет путешествия героя в зрачке, появиться в начале и финале. Но в этих
кратких появлениях Ольга отдувается за весь женский род. Перед нами -
молодая женщина в нарочито ординарном костюмчике и с пучком на затылке,
но в ней по задумке автора прячется супер-фемина, повелевающая десятками
жизней. Трудно представить в этой роли кого-то кроме Игониной:
выразительные глаза актрисы плюс непривычно сдержанная игра, когда вся
экспрессия чувств – внутри.
Органична
и Дама Татьяны Телегиной: своим «лисьим» обаянием актриса выдвигает
второстепенный персонаж в центр, недаром режиссер отдает ей коронные
фразы типа: «Раньше сюда попадали с женами и увядшей сексуальностью». От
бывшей фаворитки (придворной дамы) в ней высокий белый парик и «бальное»
платье, от светской штучки – любовь к танцам, кафе и развлечениям, в
которые она пытается вовлечь «свеженького» Николая.
Однако прежде всего новичок проходит
проверку на адекватность милым чудаком Допросником (взъерошенный и
загримированный а-ля «белый клоун» Владимир Ващенко), своеобразным
«зрачковым привратником», устраивающем вновь прибывшим спонтанное
тестирование с блокнотиком в руках. Например, тест на шизоидность языка,
когда Ни-колай (ни дворай, хе), превращается вдруг в Ни-кого, а Че-ловек
(по аналогии с Че-геварой) – особой с неким испанским происхождением.
Обескураженный Николай проваливается, как Алиса в Стране чудес, в
дыру-нору, и на него сыплются уже не вопросы, а удары Боксиста.
Срывающийся на любимый аристократический фальцет Геннадий Куцан с
замашками качка, в шелковом халатике и с боксерскими перчатками –
уморительное сочетание. Следующее испытание – на брезгливость – зрители
вместе с главным героем проходят у Кормиста (Валерий Рябков),
подпитывающего кружок избранных частями человеческого тела – можно
улучшить воспоминания о своем образе, пообедав чьей-нибудь «дальтовидной
мышцей», ногой, бровями – тем, что не успело развоплотиться в памяти
Женщины и пугающе копошится по ту сторону белого полотна. Пока наши
привидения «глодают кости», (волнующийся почему-то) мясник-официант
Валерий Рябков срывает аплодисменты монологом на тему: «Вот раньше были
ноги так ноги» и «Любовник помнился годами, не то, что сейчас». Его
фразы эффектно дробятся вспышками света, освещающего оратора под разными
ракурсами.
Неужели наш Николай
стал каннибалом? О, нет, пока он съел всего лишь… брови попушистее, но
уже метит в генсеки и пытается свергнуть местные авторитеты. Философ
(местного Платона в белом хитоне темпераментно играет Сергей
Белозерских) урезонивает зарвавшегося, они тет-а-тет курят кальян,
прикладываясь к трубчатым красным «артериям», бредят любовными
воспоминаниями, танцуют диковинные танцы и всячески пытаются сохранить
остатки мужского самолюбия. Все-таки положение – унизительное. Она
(подобно паучихе) переварит тебя и твое имя, кем тебе суждено стать –
абстрактным Философом? Ботаником? Улыбкой чеширского кота?
Нет же, Николаю
приуготовлена романтическая роль бунтаря, способного взбудоражить
местное общество. Люди-воспоминания расшалились и пробудили Первого
(возникает затянутый в белый кокон - Сергей Скобелев). Он призван
примешать к палитре зрительских чувств страшноватого и смешного густые
лирические краски. Все взволнованы, Николай комментирует: «Так вот ты
какой! Эталон, золотой стандарт, непревзойденный счастливец… <…> Сегодня
твой праздник… Смейся над нами, пятыми и десятыми…!»
Первый «бледным
голосом» возражает, что он - такой как все, просто «так получилось». И
проговаривает вдруг щемящее, неуместное в этой компании «Просто я все
еще люблю ее». Остальных, пятых и десятых, смывает слезами.
Режиссерские мостики везде расставлены: компания заранее, при сцене
бунта, вооружилась надувными кругами-утятами. Первый же остается, он –
тот миссия, который добровольно приносит себя жертву. А как же
обязательный хэппи-энд? Процитируем парадоксалиста Петра Вайля: «Только
рабы любви являются свободными».
Значит, вот о ком (о чем) весь этот
спектакль! Составляющая его успеха – не только оригинальный сюжет, но и
то несомненное удовольствие, с которым актеры отыгрывают своих
персонажей. А в конце вообще уходят в отрыв, отплясывая под хиты всех
времен и народов, пардон, нашего народа про карие, синие и желтые глаза
(помните, у певицы Ветлицкой была такая песня?), начиная романсом «Ах,
эти черные глаза»… Постскриптум: Алесину и Ко – пятерку!
Фото Владимира
Вахромеева
Действующие лица и исполнители:
 Николай
– Алексей Иноземцев
Нюра
– Ольга Игонина
Допросник
– Владимир Ващенко
Боксист
– Геннадий Куцан
Дама
– Татьяна Телегина
Философ
– Сергей Белозерских
Первый
– Сергей Скобелев
Кормист
– Валерий Рябков
|
