Новая постановка тюменского драмтеатра называется «СемьЯ».

Семь «Я»: Васса Железнова, её сыновья Семён и Павел, дочь Анна, деверь Прохор, жёны сыновей Наталья и Людмила.

Семь человек вынуждены существовать в одном доме, терпеть друг друга в ожидании раздела имущества.

Васса, несмотря на заявления о материнских чувствах, чужая своим детям. Она в первую очередь руководитель фамильного дела, причём руководитель, который не доверяет подчинённым. Поощряет слежку, провоцирует доносы, постоянно опасаясь перехвата власти. Дети ведут себя соответственно. Нет родственников, есть конкуренты в борьбе за наследство. Нет места состраданию, благородству, нежности. Слабого затопчут.

Нет семьи.

Но есть люди. Живые, ждущие, жаждущие.

Режиссёр Александр Цодиков выбрал для постановки первый вариант горьковской пьесы, лишённый идеологической нагрузки, что позволило исследовать человеческие взаимоотношения, ведь это и есть самое интересное, то, что волнует всегда. Однако первый вариант пьесы больше, чем второй, похож на детектив. Убийство за убийством. Неизбежный для детектива схематизм мешает достигнуть психологической глубины, подталкивает к приблизительной, поверхностной игре.

Впрочем, большинство постановок тюменского театра, независимо от жанра, качества драматургии, режиссёрского решения, демонстрируют как раз приблизительную, грубую актёрскую игру. Можно бы и привыкнуть, свои зрители привыкают, перестают замечать подмену, но им тоже хочется увидеть полноценную драму, а не имитацию чувств. Не додумывать недоигранное, а понимать недосказанное. Узнавать человека, а не типажи, замыленные телевизором. Жить вместе со спектаклем, прибавляя к своей жизни ещё одну.

«Перед каждым есть искушение лёгкого пути. Надо ловить себя на желании схватиться за первое попавшееся, надо бить по рукам. Взбираться на гору тяжело; ломать себя, критично относиться к себе – это трудно, это пытка», - сказал Александр Цодиков в период репетиций. Он надеялся, что актёры сумеют добиться правды художественного выражения.

Судя по отзывам с предпремьерного и премьерного показов, режиссёрская недежда не сбылась. Мне повезло, я увидела великолепный спектакль. Это был третий по счёту показ.

Сценография Алексея Паненкова внушает тоску неприютного обиталища, выстуженного пространства. Это место похоже на вокзал, построенный с размахом, но не для людей. К тому же станция оказалась вдали от главных магистралей. Солнечный свет запылился в высоких окнах, из щелей сквозит.

Дом Вассы будто бы слеплен из глины, в этом легко прочесть ассоциацию «колосс на глиняных ногах». Унылый срез земляного отвала. Серые костюмы, жёлтые шали, терракотовые стены. Кроткая вспышка красного платья – бунт? Нет, обожжённый кирпич.

Случаются приливы ласки, тогда кажется, что можно поймать момент семейного единства, крепкой родственной связки. Режиссёр зафиксировал такой момент: все собрались вокруг Вассы – идиллическое фото, которое потомки найдут в старом альбоме, и подумают, что прежние люди выгодно отличались от нынешних, было в них какое-то благородство.

В актёрской игре видна подробная режиссёрская проработка текста, ясность его ума, пронзительность взгляда. Один из лучших эпизодов – разговор Вассы с помощником Михайло. Проявлены все нюансы отношений. Васса (Елена Самохина) аккуратно и твёрдо пресекла опереточный тон Михайло (Владимир Орёл), и он заговорил иначе, между ними появились доверие и теплота. Она чуть выделила слово «дружок», едва прикоснулась к его руке. Здесь общая тайна. Публика чувствует, как уплотнилась атмосфера; пристально следит за обсуждением плана заговорщиков, за интригой и вместе с тем улавливает мысли, признаки запрятанных чувств. Важно, что этот эпизод держится не на случайном результате, он должен быть хорош при самых неблагоприятных для спектакля обстоятельствах.

Важно и другое: в свете отношений хозяйки и её помощника становится понятно, почему Васса защищает дочь Михайло, Людмилу, прощает ей многое, что не простила бы свои детям; объясняется догадка Вассы насчёт супружеских измен Анны. Знание людской природы Васса приобрела трудным опытом, сердечной болью.

Елена Самохина играет редко, тем приятнее, что в новой постановке у неё центральная роль. Сергей Скобелев, напротив, один из самых занятых в репертуаре актёров. Но таким, как в роли Семёна, он ещё не был: удивительное перевоплощение, вплоть до перемены физического облика.

Прохор Геннадия Баширова меняется на глазах: то молодящийся донжуан, то мальчишка в теле старика, самый эгоистичный среди прочих эгоистов Железновых, то уже окончательно старик, усталый, измученный болезнью.

Как всегда, и даже более, чем всегда, хороша Наталья Коротченко (Наталья). Алексей Иноземцев (Павел) обрёл профессиональную уверенность.

Все на своих местах. Отличный актёрский ансамбль. Поэтому в спектакле есть семья, хотя и нет её.