В жизни каждого
человека есть свои удачи, счастливые
стечения обстоятельств, которые, как
маячки, проводят по жизни.
Первый такой мой
маячок – это двоюродный брат Иванов
Володя. Именно он "заразил" меня
любовью к театру. Принимал живое
участие в моей судьбе. В результате
поступление в Тобольское
культпросвет училище. Но само училище
я бы и не вспомнила, если бы там не
познакомилась со вторым моим маячком…
При училище
был учебный театр. Собственно это и
был мой первый театр с
профессиональным режиссером. Сейчас
Медведев Валерий Петрович главный
режиссер Тобольского театра. Тогда я
совсем не понимала этого талантливого
человека, но на мое счастье, рядом с
ним всегда была его жена – очень,
очень хорошая актриса. Она-то и
переводила все, что говорил режиссер.
Училище я не закончила, а поехала
поступать, конечно же, в Москву на
актерское отделение… во все
институты…
В
результате оказалась снова в родном
городе Тюмени в училище искусств на
отделении – актер драмтеатра. Но
поступление ничего по себе бы не
значило, если бы я не попала в руки к
замечательной актрисе Аркадьевой
Ирине Аркадьевне. Именно она учила
меня профессии. Наверное, я ее обажала,
но у нее была дочь, которая училась с
нами же, и к которой я ее и ревновала.
Все мы, артисты, хотим быть любимыми и,
желательно, единственными. Вообще, это
была красивая семья. Красиков Борис
Тимофеевич и Ирина Аркадьевна были
тогда ведущими артистами театра. Они
мне очень напоминали другую, не менее
дорогую для меня, театральную пару –
Шаркову Ольгу Николаевну и Соловьева
Сергея Сергеевича (вскоре после
окончания училища и моего отъезда из
Тюмени они скончались один за другим).
С Ольгой Николаевной и Сергеем
Сергеевичем меня познакомил Рябков
Валера, который потом стал моим
однокурсником в Тюменском училище, а
ныне он – мой коллега в Тюменском
театре. А тогда мне было лет 14, и я
пришла в Народный театр… и почти
сразу получила Луизу в пьесе "Коварство
и любовь" Шиллера. Это-то событие и
повергло моего будущего Фердинанда,
Валеру в отчаяние, а меня, вследствие
этого, в объятия дорогой моей Ольги
Николаевны, для обучения.
Мои
родители, надо отдать им должное,
терпеливо относились к моим метаниям
и переездам. Может быть верили в меня,
а может быть потом и гордились. Сейчас
их об этом уже не спросишь… и не
скажешь: "Спасибо!"
И вот
училище закончено. Мой первый театр –
Орский театр драмы… И опять… мои
маяки. В это время в театре работают
два великолепных артиста. Первый
внешне – копия Симонова, того что
играл Петра I,
– Вахтанг Давыдович Туманов.
Великолепный, крупный артист. Второй…
Фуксман Шимон Абрамович, которого
впоследствии я женила на себе. Не
могла пропустить его – прекрасного
актера, доброго, умного человека и…
"о чудо!" не женатого. Тогда это
был поступок. Ведь я соединила свою
жизнь с евреем, который еще и старше на
31 год, хотя это не "рекомендовал"
один из работников КГБ прикрепленный
к Орскому театру. Я и сейчас считаю,
что мне повезло. Я всегда хотела быть
рядом с трудоголиком. Была в Орске еще
одна несомненная удача.
Года четыре
театр возглавлял Сапгир Семен
Александрович. Ученик Кнебель и
Эфроса. Тут, как говорится, добавить
нечего. Это школа! Работала много, хотя
мне казалось – мало. И опять ревновала
режиссера к другим актрисам. Семен
Александрович оказал на меня, пожалуй,
самое сильное влияние. При этом это
порядочный и очень милый человек.
Но все
хорошее тоже кончается. Сапгир
вернулся в Москву… и нам стало не
интересно жить в орском театре. Мы с
мужем поменяли несколько театров…
Знаете, у всего хорошего, к сожалению,
плохие последствия. Когда хорошее
кончается… так трудно выплыть. Но мы,
я и мой муж, выплыли. Организовали свой
театр все в том же городе Орске. Там у
нас была квартира (тогда это был
аргумент).
Орский
театр-студия "Маски". Полный
хозрасчет, полная прозрачность всех
операций и финансовых и творческих.
Это был 1988 год. Веселое было время. За
пять лет 24 постановки и детские, и
взрослые. Коллектив до 20 человек, три
машины. Аппаратура световая и
музыкальная. Декорация. И все это без
копейки со стороны. Фуксман ставил,
играл. Я и играла, и оформляла
спектакли, и клеила бутафорию, и сама
монтировкой занималась. Сейчас можно
сказать, что мы вдвоем с мужем – уже
маленький театр. Даже сейчас у нас в
личном репертуаре пять названий. А с
другими артистами тюменского театра
– еще три.
Но до
тюменского театра был еще и наш отъезд-отчаяние
в Израиль. Это был 1993 год. Мы
курсировали вслед за Козаковым
Михаилом. Он туда – мы туда, он оттуда
– и мы оттуда! Мы встречались с ним
перед его спектаклем в г. Нагария.
Всегда люблю и очень уважаю этого
актера. Собственно причины наших
перемещений такие же как и у него.
Масштаб, конечно, не как у Казакова
("Дома – пониже, асфальт – пожиже"),
но и в Израиле пытались работать по
профессии. Концертная программа на
иврите. На иврите же две сказки. Даже
кукольных спектакля два – тоже на
иврите. На русском языке спектакли для
взрослых: "Безумие" Ставицкого (по
автору "4 допроса"), "Еврейский
анекдот" Фуксмана. Мой муж еще и
пишущий артист. На русском же языке
сказку на 11 персонажей играли вдвоем.
Там же начали работать над популярным
сейчас в Тюмени спектаклем малой
сцены "Шалунья" Никколаи.
И вот мы
снова на Родине. И не все рассказано, и
не все упомянуты. Но…
Каждого
человека должны вести по жизни добрые
маячки. И я счастлива, что они у меня
были, и хочется верить – еще будут!
Ирина Тутулова
февраль, 2002 года
"Мои маячки"
